Споря о том, как исполнять Парижское соглашение, нужна ли России поддержка возобновляемой энергетики, что с климатической стратегией и таксономией зеленых проектов, водородной стратегией, и как отвечать на угрозу введения Европой углеродного пограничного налога, хорошо бы исходить из понимания, чего хочется достичь.

 

 

 

 

Мария СТЕПАНОВА,
директор Эксперт-бюро
“ЭнергиаВита”, к.э.н.

 

Поставить цели

Цель – экономия? Чего – денег на оплату энергоресурсов? Или топлива? Разные вещи. Достижение технологической эффективности систем? Но этого мало, ведь мы смотрим не на конкретную установку или котельную. Чем выше уровень систем (система теплоснабжения города, территориально-производственный комплекс, регион, страна), тем сложнее законы, и одной энергетики становится недостаточно. Энергоэффективность сегодня – не технологическая, а макроэкономическая категория, и цель ее – далеко не только рациональное использование топлива.

Может быть, цель – повышение качества услуг и качества жизни населения? То есть затратная категория? Или рост экономики? В чем он выражается – в ВВП? Но ВВП не является хорошим индикатором по ряду причин (например, растет при ликвидации последствий катастроф, а не при их предотвращении; «раздувается» от неэффективных действий; меньше рост в новых наукоемких и инновационных секторах, чем в традиционных, и т.д.). Или цель – устойчивое развитие? А что это для нас, чем измеряется? И какую цену мы готовы заплатить? А кто это мы? И если рассматривать различные уровни действий (предприятие, муниципалитет, регион, отрасль, целая страна), то различные интересы надо уметь сочетать для достижения общей цели.

Как данность можно считать, что мы живем в условиях международной конкуренции, в т.ч. геополитической, экономической и т.д. И национальная энергетика играет в этом важнейшую роль, находясь в начале всех технологических цепочек, что дает мультипликативные эффекты на все отрасли-последователи. Прибавим роль в обеспечении жизнедеятельности, которую вообще трудно оцифровать.

 

Смена энергетического и технологического уклада требует выявления стейколдеров и баланса их интересов

 

Может быть, приоритет – обеспечение преимущества на рынках? Уникальные товары либо уникальные технологии? До сих пор мир (и экономический рост) были зависимы от ископаемых углеводородов, в чем Россия сильна, плюс удается мастерски эксплуатировать созданные рынки атомной энергетики (тоже созданные в качестве выбранных в свое время стратегических приоритетов).

Одна из стоящих задач – сегодняшними решениями в энергополитике обеспечить России долгосрочное стратегическое преимущество через 10, 20, 50 лет.

 

Дополнительные условия

Стратегия конкурентов. Запад совершенно сознательно десятилетиями вкладывает огромные инвестиции и усилия в ВИЭ, достигая цели снизить свою зависимость от углеводородов (и их экспортеров) и сменить правила игры на энергорынках, даже создать новые рынки и новый энергоуклад. Мировое углеродное регулирование направлено, в том числе, и на это.

Глупо или умно поступают другие страны, но сотни миллиардов долларов или евро в год на протяжении определенного времени свой эффект дадут, плюс административное давление через институты ООН и т.д. В результате миропорядок с точки зрения энергетики изменится (или уже изменился), и в нем неприменимы рыночные законы вчерашнего дня. Речь не только о Европе, можно сделать отсыл на стратегию Китая до 2030.

Быстрые изменения. Технологические (цифровизация во всем ее многообразии, big data, технологии распределенных реестров, машинный интеллект и проч. однозначно окажут большое влияние на энергетику). Социальные (да хотя бы миграционные и демографические, а теперь мы учим и уроки пандемии).

Высокая неопределенность. В каком мире мы окажемся в ближайшие десятилетия, зависит от множества факторов, предсказать которые весьма непросто.

 

Имеем оптимизационную задачу со множеством неизвестных, которые постоянно меняются. Планирование в условиях такой неопределенности и многофакторности имеет свою специфику, правильнее сказать, есть лишь попытки методик.

 

Учет специфики. Сравнивая Россию с лидерами внедрения возобновляемой энергетики, нельзя забывать об особенностях. Как минимум, климат, протяженность, энергоемкий промышленный комплекс, особенности урбанизации, созданная очень эффективной в свое время единая энергосистема и централизованные системы теплоснабжения. Ничьи готовые решения не подойдут.

 

Налицо запрос на новый инструментарий прогнозирования и планирования в условиях высокой неопределенности и скорости изменений

 

Тарифы. Новым решениям сложно конкурировать в России с традиционной генерацией на том же природном газе. Плохо ли это? Для развития рынка оборудования – да. Но пока оборудование по большей части импортное. Возвращаемся к постановке задачи – разве цель сэкономить любой ценой? Или внедрить генерацию на возобновляемых источниках, неважно, что она неконкурентоспособна? Или, может быть, развивать собственные производства оборудования и распределенную энергетику, ориентируя их на те районы, где есть объективный спрос, и на экспорт?

 

Варианты действий

«Все побежали – и я побежал» – явно не самый лучший путь. Очевидно, что выбор долгосрочных стратегических приоритетов должен осуществляться не копированием чужих действий, а в результате прогноза внешних условий и анализа собственных исходных данных. Невозможно обыграть конкурентов, повторяя их действия и не предлагая ничего своего.

ТЭК опасно называть обузой национальной экономики. Все мы живем на его ренту, он сегодня во многом кормит страну, со всеми ее социальными обязательствами. И пока его нечем заменить ни с точки зрения энергоносителей, ни экспорта, ни бюджетных доходов, ни занятости. Более того, остается открытым вопрос, зачем заменять (возвращаемся к постановке цели), и как быстро. При этом в Прогнозе энергетики России и мира до 2040 года, подготовленном Институтом энергетических исследований РАН и Аналитическим центром при Правительстве РФ, сделан вывод, что к 2040 году российский ТЭК, даже наращивая абсолютные объемы производства, практически вдвое сокращает свой вклад в ВВП (падение с 30% в 2015 до 12-13% к 2040); аналогично снизятся, согласно прогнозу, доля энергетических ресурсов в экспортной выручке и вклад ТЭК в консолидированный государственный бюджет.

Надо еще научиться максимально оценивать эффекты тех или иных решений. Один пример – любая массовая модернизация или тем более коренное реформирование целой отрасли либо опирается на иностранное оборудование, решения и технологии (а зачем, и кого мы тогда кормим?), либо на собственные. Для чего эти собственные надо создать, а это не делается по щелчку пальцев, нужно согласование отраслевой промышленной политики, пространственной, налоговой и так далее. Эффекты для экономики и благосостояния населения, в целом для развития страны будут принципиально иные. Аналогично, надо честно считать экологические последствия как строительства новой традиционной генерации, так и развития ВИЭ, и атомной энергетики и сравнивать с учетом «экологического следа», возможно, не только углеродного.

 

Про природу

Вставая под знамена борьбы с глобальным изменением климата, надо держать в уме, что теория зависимости этого самого изменения климата от антропогенной деятельности по-прежнему, даже через столько лет после МГЭИК, рядом экспертов подвергается сомнению.

Но при всем коварстве замыслов конкурентов и неоднозначности принятой в мире мантры про влияние человека на глобальный климат, тренд на экологичность, зеленую экономику и ВИЭ в мире объективен, и от него не получится отмахнуться аргументом особого пути.

Россия не остается в стороне.

 

Про статистику

Алармистские настроения про безумный рост сектора ВИЭ, переход целых стран на солнечную генерацию, отказ от традиционных генерирующих и сетевых мощностей надо воспринимать здраво. Коста-Рика почти полностью обеспечивает себя ВИЭ? Молодцы, они наращивают независимость и конкурентоспособность, а также обеспечивают социальную функцию энергетики, в их условиях.

Китай задыхается – и от смога, и от долгого и высокого экономического роста, ему нужны новые решения. Вопрос, как это повлияет, и как действовать нам, чтобы остаться на доске. То есть не «тоже снижать угольную генерацию», а найти приоритеты.

ВИЭ растут кратно? Да, но база низка. Хотя амбиции и то, чего уже достигла доля ВИЭ в европейских странах, не может не вызывать тревогу с точки зрения “есть ли у нас план?”.

К сожалению, часто в спорах «зеленых» и «традиционных» энергетиков видятся прямые попытки манипуляции, на которые сложно отвечать, не владея цифрами и ситуацией в полном объеме. А как показывает практика, на любую страшную цифру найдется другая, страшная в другую сторону, а объективность все равно надо искать дальше.

 

Про окупаемость

Это категория еще более лукавая, чем статистика. Зависит от времени, места, схемных решений. Позавчера сланцевая добыча неокупаема, вчера окупаема, сегодня опять не очень. В Европе солнечные панели вполне окупаются, у нас реже, но тоже надо смотреть. Сама по себе теплонасосная установка слабо окупается в наших условиях, на сбросном промышленном тепле – уже лучше, или на обратной воде, позволяя подключать к централизованному теплоснабжению новых потребителей – пожалуйста.

Окупаемость – не данность, а управляемая категория, этому надо научиться у Европы. Опять же, важно выработать приоритеты и посчитать все эффекты, в том числе экстерналии – для чего делать рыночно привлекательными те или иные технологии, как и когда это повлияет на потребление энергоресурсов, объемы промышленного производства, занятость, налоги, субсидии, научный и исследовательский потенциал и т.д.

 

Окупаемость – управляемая категория

 

Поэтому «неокупаемо» не может служить аргументом. Вопрос, надо ли делать окупаемым, какой ценой, и ради каких эффектов.

 

Выводы

Тренд на зеленое в мире не просто ставит целью улучшить среду обитания, но является драйвером роста экономики и законодателем в области инноваций и технологий, двигает структурную перестройку экономик развитых стран, меняет пространственный облик, потребительские качества домов, городов. Энергоэффективность и зеленые технологии – мейнстрим, мощное течение, против которого грести можно, но недолго (в историческом масштабе) и дорого.

Одной из целей «позеленения» экономики, очевидно, является не замена мощностей традиционной энергетики возобновляемой, а развитие исследований, компетенций, технологий и производств для участия в мировых рынках оборудования для ВИЭ.

Плюс целью политики остается снижение воздействия на окружающую среду, для чего решения гораздо более разнообразны, чем принято предлагать.

Давайте увеличивать жизненный цикл потребительских товаров, а не стимулировать потребителя выбрасывать годные вещи, потому что они не модные либо спроектированы так, что не подлежат ремонту. Давайте оптимизировать транспортные системы в мегаполисах, сегодня они таковы, что даже тотальный переход на электрокары транспортных проблем городов не решит. Давайте разберемся с мусором. Научимся и на национальном, и на корпоративном уровне использовать принципы ESG-финансирования. Конвергентные, природоподобные технологии учат, что часто мы смотрим не туда и ищем не там. Будем ли мы догонять, или найдем новые, свои решения?